Pentru a citi interviul în română, clicaţi aici.
PZF: Не могли бы Вы рассказать читателям из Молдовы, по каким причинам конфликт в Нагорном Карабахе, которого мы все знали «замороженым» более чем 22 лет, разогрелся в последнее время, то что привело к трагической гибели более 40 людей?
Севиль Гусейнова: Прежде всего надо сказать, что Карабахский конфликт в отличие от других конфликтов на постсоветском пространстве, в том числе конфликта в Приднестровье, не является замороженным. Его называют пороховой бочкой или кипящим (simmering) конфликтом и это данное обозначение в большей степени отражает реальность. Взаимные перестрелки не прекращались с 1994 года, когда в Бишкеке был подписан протокол о прекращении огня. Но с каждым годом их интенсивность увеличивалась. Так, только в 2015 году с обоих сторон было убито больше военных и гражданских лиц, чем за все годы после прекращения огня. В обоих странах совершенно обычным явлением стали сводки с линии фронта о том, что та или иная сторона в очередной раз нарушила режим прекращения огня. К сожалению, линия фронта местами тесно граничит с населенными пунктами. В связи с этим жертвами этих перестрелок становятся как военные, так и мирные жители. Более того, с обеих сторон задействованы снайперы, что затрудняет нормальную повседневную жизнь в этих поселениях. Таким образом, и Карабахские армяне и азербайджанцы, проживающие вдоль линии фронта привыкли к перманентному конфликту и военным действиям с обеих сторон.
То, что произошло в начале апреля этого года, а именно эскалация насилия, которая уже приобрела название «четырехдневной войны», было логичным следствием той политики, которую вели обе страны на протяжении более 20 лет. Так например, в Азербайджане, реваншисткие настроения общества подпитывались государственной идеологией. Источником этой идеологии прежде всего выступают СМИ, а также образование. Т.е. на протяжении всех этих лет молодое поколение воспитывалось в духе милитаристского реваншизма и неготовности мириться с необходимыми для мирного решения компромиссами. Насаждался образ врага. Все эти годы Азербайджан наращивал военную мощь. Военный бюджет Азербайджана в 2015 году составлял 1.7. млрд. долларов, что в четыре раза больше военного бюджета Армении. Было время, когда военный бюджет Азербайджана превышал весь бюджет Армении. Надо сказать, что образ врага поддерживается и в Армении, несмотря на то, что она является как бы стороной «победившей». Хотя можно ли назвать это «победой» тоже большой вопрос.
Конечно, возникает еще более важный вопрос – почему именно сейчас произошла эскалация подобного масштаба? При поддержке стран Минской группы ОБСЕ все эти годы прилагались усилия для мирного урегулирования конфликта. Несмотря на это президент Азербайджана Ильхам Алиев на протяжении своего правления с 2003 года неоднократно выступал с заявлениями о необходимости восстановления территориальной целостности страны и применения военной силы, в случае если Армения не откажется от своей оккупационной политики. В свою очередь, Армения также не шла на компромиссы в том, что касается решения проблем возвращения азербайджанских беженцев на свои земли или освобождения районов не относящихся к Карабаху.
Некоторые независимые эксперты не исключали возобновления боевых действий в случае каких-либо социальных потрясений в стране. В 2015 году резко снижается цена на нефть, экономика Азербайджана впервые сталкивается с серьезным кризисом, происходит девальвация национального маната, повышается уровень безработицы. По стране проходит ряд спонтанных акций протеста, растет число недовольных. Мне кажется, что все эти события вкупе со сложившейся удобной геополитической обстановкой действительно сыграли свою роль в обострении ситуации в Карабахе. Учитывая социальные и экономические проблемы, власти решили «отыграться» на этом поле. Вернее это была такая генеральная репетиция, проверить свои силы и силы противника.
PZF: Возможно, было бы полезно немного повернуться по курсу истории обратно: могли Вы бы нам вспомнить, что обеспечило относительное жизнеспособность этого анклава с точки зрения административной, экономической, культурной, в течение 22 лет? Я это спрашиваю потому что, в случае Молдовы, всем известно, что Приднестровье поддержана политически и в финансовом отношении Российской Федерации, которая, по некоторым оценкам, «инвестирует» в непризнанной МПР около 1 млрд долларов в год.
С.Г.: Нагорный Карабах до начала конфликта находился на территории Азербайджанской СССР и не имел общей границы с Арменией. В ходе войны 1991-1994 гг. территория Карабаха отошла под контроль армянских вооруженных сил и были также захвачены и оккупированы 7 районов Азербайджана, прилегающих к Карабаху. Таким образом, Армения обеспечила общую границу с Карабахом. Несмотря на объявление независимости, экономически и культурно Карабах, по сути, является частью Армении. На территории не признанной Карабахской Республики находятся вооруженные силы Армении, производятся инвестиции в том числе и с помощью армянской диаспоры.
PZF: С облегчением услышал известие, что Армения и Азербайджан заключили мирное соглашение. Сколько шансов имееет это соглашение на долгую жизнь?
С.Г.: На пятый день военных действий было заключено перемирие. Хотя, оно периодически нарушается с обеих сторон, но к этому, как я уже говорила, все привыкли. Самое важное, что в результате этой «четырехдневной войны» азербайджанские вооруженные силы вернули контроль над незначительной частью оккупированных территорий (здесь я имею ввиду 7 азербайджанских районов), погибло по разным данным от 30 до 60 человек только со стороны Азербайджана, разрушены сотни домов. И несмотря на это, большинство населения с большим энтузиазмом восприняло начало боевых действий, в стране отмечается высокий дух мобилизации и роста ура-патриотических настроений. Параллельно можно говорить и о резком росте реваншистких настроений в Армении. К сожалению, это говорит о том, что шансы на мирное соглашение минимальны даже в долгосрочной перспективе.
PZF: На самом деле, есть ли какой-то миротворческий план с реальной перспективой в регионе? Есть ли силы, заинтересованые в длительное сохранении этого «замороженного» конфликта?
С.Г.: Многие видят в последней эскалации след действий внешних акторов, и особенно России. Но России, как мне кажется, не было выгодно менять статус-кво в сложившейся ситуации. Карабахский конфликт являлся своего рода рычагом политического давления со стороны России на наши страны. Плюс все эти годы она, в разных режимах, снабжала оружием обе стороны. Единственно, кому было выгодно менять статус-кво это Азербайджан, что и попытались сделать.
Если же говорить о миротворческих планах, то как мы видим все усилия миротворцев на уровне международных организаций потерпели неудачу. Мне кажется, что это, прежде всего, проблема авторитарности режимов в конфликтующих странах. Все эти годы мирные инициативы на уровне гражданского общества вытеснялись из миротворческого процесса, а деятельность миротворческих организаций маргинализировалась. Таким образом, власти обеих сторон полностью монополизировали миротворческий процесс. И отсюда эскалация насилия, которая зависит от решения одного или двух людей, а не общества в целом. Несмотря на это есть несколько миротворческих инициатив на уровне гражданского общества, в одной из которых я участвую.
Я и мои коллеги считаем, что территориальные конфликты в принципе не разрешимы. Мы считаем, что так как конфликты в принципе не возможно решить, их необходимо трансформировать. Например, изменять доминирующие конфликтные дискурсы через СМИ, учебники и т.д. Мы видим какую важную роль играет язык в конфликтном контексте. Есть также идея пропаганды перспектив региональной интеграции, как одной из альтернатив существующему положению дел, когда национальные границы не будут играть столь важной роли. Но, к сожалению, эти и многие другие инициативы, важные для формирования условий необходимых для мирного сосуществования, остаются мало востребованными в ситуации популярности воинственной риторики и всеобщей милитаризации.
Севиль Гусейнова аспирант Института европейской этнологии, Университет им. Гумбольдта, Берлин, сотрудник Imagine Center for Conflict Transformation. В настоящее время стипендиат Колледжа Новая Европа, Бухарест.
Фотография: источник.
