POLITIC RECENTE

Де-факто государственность Приднестровья: особенности политического проекта

În română.

Зачастую отсутствие прогресса в приднестровском урегулировании связывают с тем, что официальный Тирасполь настаивает на «цивилизованном разводе» с Молдовой, признании себя независимым государством и якобы не готов к каким-либо компромиссам, которые даже на символическом уровне ограничивали бы его суверенитет. Сложно отрицать, что приднестровские дипломаты не являются покладистыми переговорщиками, удобными для Кишинева и внешних посредников. Тем не менее, в истории урегулирования конфликта на Днестре не раз случалось, что и в Тирасполе, и в Кишиневе появлялась политическая воля и стороны приходили к определенным компромиссам. Например, в 2001 году произошло взаимное признание выдаваемых органами власти документов[1], в 2011 году – открытие железнодорожного сообщения. В настоящий момент Приднестровье всячески пытается содействовать реализации пакета мер доверия в переговорном формате «5+2». В частности, за счет того, что Тирасполь перестал увязывать вопрос об открытии моста через Днестр в районе сел Гура-Быкулуй и Бычок с другими вопросами переговорной повестки, стороны в начале ноября смогли подписать протокол об открытии этого моста[2]. Таким образом, политический дискурс Тирасполя, в котором доминирует идея о Приднестровье как о независимом государственном субъекте, вовсе не является per se проблемой для мирного урегулирования.

Тем не менее, «приднестровская идея» не может не выступать важным фактором урегулирования. К тому же, приднестровская «государственность» – это не некий застывший проект, он развивается и изменяется под воздействием множества внутри- и внешнеполитических факторов. В связи с этим стоит рассмотреть, как развивалась эта идея с момента распада Советского Союза и каково сегодня ее политическое наполнение.

Генеалогия дискурса о «государственности Приднестровья»

В развитии проекта «приднестровской государственности» можно выделить три основных этапа. Первый этап приходился на первую половину 1990-х гг. В то время проект собственной государственности позиционировался локальными элитами как механизм защиты населения региона от тех процессов, которые происходили на правом берегу Днестра в условиях исчезновения союзного Центра – утверждение молдавского как единственного государственного языка (даже с учетом того, что русский объявлялся языком межнационального общения), резкое расширение присутствия представителей титульной нации в управленческой элите Молдовы, сближение Кишинева с Румынией. Однако приднестровские элиты не заявляли тогда о том, что они будут стремиться к достижению Приднестровьем полной независимости. В качестве приемлемых для урегулирования конфликта Тирасполем рассматривались различные варианты – от статуса Автономной Республики Крым в составе Украины до статуса Татарстана в составе Российской Федерации. Переговоры, которые проходили между Тирасполем и Кишиневом в 1993 году, после утраты властных позиций Народным фронтом Молдовы, велись в основном с опорой на идею о расширенной автономии для Приднестровья, по аналогии с тем статусом, который получила в итоге Гагаузия.

Ситуация резко меняется к середине 1990-х гг. Во-первых, в Тирасполе процесс переговоров с Кишиневом становится вопросом внутренней политики и ведущую роль начинают играть те политические силы (Объединенный совет трудовых коллективов, Союз молдаван Приднестровья), которые делают ставку на построение Приднестровья как самодостаточного государственного субъекта, при максимальном дистанцировании от Правобережья. Во-вторых, приднестровские элиты к середине 1990-х гг. в целом успешно справились с теми вызовами, которые были порождены распадом СССР. В частности, речь идет об экономическом кризисе 1994 года, который был вызван распадом рублевой зоны и разрушением системы промышленной кооперации на постсоветском пространстве. Выстояли приднестровские элиты и в противостоянии с генералом Лебедем, который в период своего пребывания в Приднестровье не ограничивался сугубо военно-политическими вопросами.  

Однако геополитическая ситуация вокруг Приднестровья выглядела тогда таким образом, что у региона не было каких-либо эксклюзивных союзников, на которых можно было бы опереться в построении собственного государства. С Россией у Тирасполя имелось в то время большое количество противоречий: так, Москва еще при генерале А. Лебеде начала вывод войск и вооружений бывшей 14-й армии, которую Тирасполь рассматривал в качестве ключевого механизма обеспечения собственной безопасности. Обострились противоречия по этому поводу при назначении в регион генерала Евневича, а также в 2001-2002 гг., когда Россия выполняла свои обязательства по выводу тяжелых вооружений в рамках Договора об обычных вооруженных силах в Европе. В целом, стоит отметить, что между Москвой и Тирасполем не существовало в 1990-е гг. близких политических отношений, и более приоритетным для России являлось взаимодействие с Молдовой, признанным государством и партнером по СНГ, а также нейтральное посредничество между сторонами конфликта на Днестре.

Поэтому приднестровские власти проводили многовекторную внешнюю политику, лавируя между Киевом, Москвой и Кишиневом. Тирасполь настаивал опять-таки не на полной независимости, а на образовании конфедерации с Кишиневом, в рамках которой оба берега Днестра связывало бы большое количество общих пространств – оборонное, экономическое, информационное и т.д. Но в идеологическом плане упор делался тогда на идею о том, что Приднестровье должно быть самодостаточным субъектом, представляющим собой завоевание многонационального приднестровского народа. Экономическую основу для самодостаточности составляли, помимо собственного промышленного базиса, близкие отношения Тирасполя с Киевом и фактически отсутствие границ на Днестре.

Третий этап развития идеи о приднестровской государственности начался, по нашему мнению, в середине 2000-х гг. и продолжается до сих пор. В 2003-2006 гг. произошел ряд событий, которые значительно повлияли на политические интенции Тирасполя. Во-первых, полностью разработанный и парафированный Тирасполем и Кишиневом «Меморандум Козака» не был в итоге подписан президентом Ворониным. На фоне общей жесткости, которую Воронин проявлял в отношении Приднестровья, провал подписания «Меморандума Козака», предполагавшего создание «асимметричной федерации»[3], стал главной причиной убежденности приднестровских элит в принципиальной недоговороспособности Кишинева. Во-вторых, начала серьезно меняться геополитическая ситуация в регионе по причине «оранжевой революции» в Украине и общей активизации Евросоюза. С подачи Брюсселя Киев и Кишинев смогли договориться об изменении с марта 2006 года таможенного режима для приднестровского экспорта, который с тех пор оказался под молдавской юрисдикцией[4].

В связи с этими событиями Москва постепенно стала рассматривать Приднестровье как геополитический фронтир – в отношениях как с Украиной и Молдовой, так и Европейским Союзом. На короткое время в Кремле появляется даже идея «суверенизации ПМР», а в регион направляется гуманитарный конвой в целях поддержки находящегося в «блокаде» Приднестровья. В итоге, у Тирасполя появился наконец-то желанный геополитический союзник.        

Помимо изменений в геополитическом окружении, серьезным фактором стало также резкое ухудшение экономической ситуации в Приднестровье. Ударом для экспортно-ориентированной экономики региона был кризис 2008-2009 гг., после которого экономический рост в Приднестровье так и не смог восстановиться. Также резко упал экспорт электроэнергии, который раньше в больших объемах шел не только в Молдову, но и в страны ЕС. Экономические трудности серьезным образом подорвали идею о самодостаточности приднестровского проекта. С 2009 года регион полностью прекращает платежи России за газ, за счет чего приднестровские власти, перепродавая газ на внутреннем рынке, обеспечивают финансирование огромного дефицита регионального бюджета (доходящего до 40 %[5]). Россия с 2008 года оказывала прямую помощь приднестровским пенсионерам, а также реализовала в регионе в 2012-2016 гг. проект по строительству и реконструкции социально значимых объектов[6].       

С тех пор в приднестровском политическом дискурсе собственная государственность рассматривается как основа построения полностью независимого от Молдовы государства, которое должно войти в состав России. В сентябре 2006 года в Тирасполе прошел референдум, на котором абсолютное большинство граждан высказалось за «курс на независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации»[7]. Референдум 2006 года выступил рубежным событием для переосмысления понятия «приднестровская государственность». В итоге, Приднестровье всё активнее начинает подчеркивать, что оно является частью русского мира. 

Приднестровский проект сегодня

Казалось бы, в настоящее время идея о создании собственного государства и последующем воссоединении с Россией является определяющей для приднестровской политики. Действительно, новый лидер Приднестровья В. Красносельский подтвердил свою приверженность этому курсу. В частности, своим указом он сделал 2 марта «Днем начала отражения широкомасштабной агрессии Республики Молдова против Приднестровской Молдавской Республики»[8], окончательно противопоставив таким образом приднестровский и молдавский нарратив об истории конфликта 1989-1992 гг. Те же символические жесты Тирасполь делает и в отношении российского миротворчества: если в Молдове российских миротворцев открыто обвиняют в содействии сепаратизму[9], то в Приднестровье им устанавливают памятники и в их честь постоянно проводят различные официальные мероприятия.  

Однако основной вопрос состоит в том, насколько Приднестровье в состоянии проводить в отношении внешнего мира курс, который бы основывался на абсолютизации «приднестровской идеи». В первую очередь, несмотря на углубление противоречий между Россией и Западом, между Россией и странами региона (Украина, Грузия и Молдова), говорить о том, что Москва готова к пересмотру сложившегося вокруг Приднестровья статус-кво, вряд ли представляется возможным. Речь идет максимум о сохранении того уровня финансовой и политической поддержки, которую Россия оказывает Тирасполю с 2009 года. Расширение поддержки, прежде всего финансовой и социальной, возможно только в том случае, если Молдова и Украина перейдут к более активным шагам против Тирасполя (например, к резкому переводу под юрисдикцию Кишинева приднестровского импорта, практическому разрушению миротворческого механизма в зоне конфликта и т.д.). В то же время собственных ресурсов для построения самодостаточного прежде всего в социально-экономическом отношении государственного проекта у Приднестровья нет. К тому же Приднестровье утратило в последние годы важный имиджевый ресурс, который раньше обеспечивался за счет политической стабильности в регионе, особенно заметной на фоне постоянных пертурбаций в Кишиневе.     

В итоге, на практике Тирасполь продолжает политику лавирования между различными игроками в регионе. Так, Приднестровье явно желает сохранить преимущества политики мягкого непризнания со стороны Кишинева. Речь идет о свободе передвижения, продаже электроэнергии на правый берег, доступе к молдавской системе здравоохранения. В этих целях Тирасполь всегда проявлял готовность к компромиссным решениям, таким как «нейтральные» автомобильные номера и дипломы о высшем образовании без приднестровской символики, контроль профильных ведомств Молдовы на железной дороге, толерантное отношение к молдавскому гражданству большинства жителей региона и т.д. Пусть и вынужденно, но приднестровские власти в целом идут на реализацию решений, которые сохраняют для приднестровских экономических агентов доступ на внешние рынки. Так, хотя договоренности с Европейским союзом были оформлены отдельным протоколом в 2015 году, они фактически обеспечивают участие Приднестровья в соглашении об ассоциации Молдова – Европейский Союз[10]. Тирасполь гармонизирует в этой связи свое законодательство с молдавским и европейским в плане снижения таможенных пошлин, изменения в таких сферах как санитарный, фитосанитарный и ветеринарный контроль, а также реформирование налоговой системы.        

Кроме этого, несмотря на резкую критику в отношении создания Украиной и Молдовой совместных таможенно-пограничных постов и тезис о том, что Киев утрачивает статус нейтрального посредника, Тирасполь все активнее сегодня пытается восстановить отношения с Киевом, утверждая, что курс на стратегическое партнерство с Россией вовсе не должен противоречить хорошим отношениям с Украиной[11].        

Учитывая вышесказанное, абсолютизация «приднестровской идеи» в политическом дискурсе Тирасполя вовсе не означает, что Приднестровье в практической плоскости не способно к политическим компромиссам и выдвигает партнерам какие-либо нереалистичные условия, в том числе в контексте идущих переговоров по пакетным мерам доверия[12]. Единственное требование Тирасполя состоит лишь в том, чтобы действия региональных игроков (в первую очередь во внешнеэкономической сфере) не были нацелены на ослабление политических позиций Приднестровья.

Так же и Молдова, несмотря на жесткость заявлений ведущих политиков о Приднестровье, воздерживается от серьезных ограничительных мер против Тирасполя. Однако в случае с Кишиневом существует другая проблема: если в Приднестровье власти, как правило, могут обеспечить политические условия для достижения и выполнения тех или иных договоренностей (в т.ч. потенциально чувствительных для общественного мнения), то в Молдове присутствует постоянная конкуренция различных политических сил (выливающаяся в информационное поле как правило в виде геополитических дебатов), частая смена ключевых фигур, из-за чего молдавские политики не ориентированы на принятие каких-либо стратегических решений. Так, на данном этапе обмен жесткими заявлениями и отсутствие динамики в переговорном формате «5+2» связаны преимущественно с позицией молдавских властей, которые в преддверии очередных парламентских выборов пытаются через конфронтационный курс в отношении России и Приднестровья продемонстрировать на внутреннюю и внешнюю аудиторию верность «национальным интересам». В этой связи сохраняет свою актуальность первоначальная трактовка идеи приднестровской государственности как механизма защиты от непредсказуемости на правом берегу Днестра, о чем приднестровское руководство заявляет в последнее время всё чаще.         

Ссылки:

[1] Протокол о взаимном признании действия на территории Приднестровья и Республики Молдова документов,

выдаваемых компетентными органами Сторон, http://mfa-pmr.org/ru/JNc

[2] Больше чем мост. Кишинев и Тирасполь договорились об открытии важной переправы через Днестр, Newsmaker.md, 3 ноября, 2017, http://newsmaker.md/rus/novosti/bolshe-chem-most-kishinev-i-tiraspol-dogovorilis-ob-otkrytii-vazhnoy-perepravy-che-34446

[3] I. Boţan, Efectele “planului Kozak”, http://www.e-democracy.md/monitoring/politics/comments/200312031/

[4] Тирасполь стоит на своем, Новая газета, 16 марта, 2006, http://2006.novayagazeta.ru/nomer/2006/19n/n19n-s12.shtml

[5] Закон «О республиканском бюджете на 2017 год», Пресс-служба Президента Приднестровья, http://president.gospmr.org/pravovye-akty/zakoni/zakon-pmr-o-respublikanskom-byudjete-na-2017-god-.html

[6] A. Devyatkov. “Russia and Transnistria in a patron-client relationship”, Laboratorul pentru analiza conflictului transnistrean, 17 aprilie, 2017, http://www.lact.ro/2017/04/17/andrey-devyatkov-russia-and-transnistria-in-a-patron-client-relationship/

[7] ЦИК Приднестровья обнародовал окончательные итоги референдума, РИА Новости, 26 сентября, 2006, https://ria.ru/politics/20060926/54271059.html

[8] В Приднестровье к профессиональным праздникам и памятным дням добавились еще 2 даты, Novostipmr, 19 февраля 2017, https://novostipmr.com/ru/news/17-02-19/v-pridnestrove-k-professionalnym-prazdnikam-i-pamyatnym-dnyam

[9] Comentariul Guvernului Republicii Moldova cu privire la aniversarea a 25-a de la încetarea ostilităţilor de pe Nistru, Guvernul Republicii Moldova, 28 julie, 2017, http://www.gov.md/ro/content/comentariul-guvernului-republicii-moldova-cu-privire-la-aniversarea-25-de-la-incetarea

[10] Приднестровье включили в зону: Кишинев заявил, что регион будет торговать с ЕС по правилам DCFTA, Newsmaker.md, 24 декабря, 2015, http://newsmaker.md/rus/novosti/pridnestrove-vklyuchili-v-zonu-kishinev-zayavil-chto-region-budet-torgovat-s-es-po-21051

[11] Может ли Приднестровье помирить Россию и Украину? Первый Приднестровский телеканал, 20 сентября, 2017, https://tv.pgtrk.ru/show/60547/61045

[12] Австрийское председательство ОБСЕ о Приднестровье: предметный диалог для достижения ощутимых результатов, Пресс-служба ОБСЕ, 26 июня, 2017, http://www.osce.org/ru/node/328071

 

Sprijină redacția Platzforma pe Patreon!
Become a patron at Patreon!

Despre autor

Андрей Девятков

Андрей Девятков, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований Института экономики РАН, доцент кафедры региональных проблем мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова.

1 Comentariu

  • Автор лукавит когда утверждает что „приднестровские власти проводили многовекторную внешнюю политику, лавируя между Киевом, Москвой и Кишиневом” Проект „приднестровье” есть чисто политический и особенность его заключается в том что на данный промежуток времени цели двух противоборствующих сторон (россия и румыния) совпадают, то есть, россия заинтересованна чтобы молдова как бывшая колония на возможно долгое время не становилось успешным государством с самостоятельной политикой (для чего и был создан приднестровский проект, тем более что его можно на любом этапе прекратить с выгодой для себя), а румыния считавшая молдову своей и в силу ряда причин не имевшая возможность забрать ее, так же заинтересована в замораживание молдовы до появления выгодной международной обстановки.
    Это демонстрирует ход переговоров между Кишиневом и Тирасполем где кураторами являются Бухарест и Москва. Тирасполь всегда. разными методами. создавал поле для переговоров (подготовка безболезненных уступок) и напротив. Кишинев раз за разом приходил с голыми руками и вынужден был каждый раз что то уступать. Бухаресту государственность приднестровья не помеха.
    Существенные перемены в этом проекте создала сама россия делая украину своим врагом. этим самым введя нового игрока что привело и к смене правил игры. Теперь уже Тирасполь вынужден делать свою игру но во всем учитывать интересы Москвы, кушать то хочется. Что из этого выйдет посмотрим.

Lasa un comentariu